Я прислушалась. На дворе тихо... Коровы замолчали. И с надеждой взглянула на Андрея. Поможет ведь! Поможет он этой Веруньке!
16
- Зоя, попроси Сашку съездить - привезти дядю Ваню, - сказал Андрей, присаживаясь на край кровати, где лежала Верунька. - На всякий случай пусть съездит на зады, за огороды. Возможно, дядя Ваня там ещё. - Он осторожно взял руку женщины - сначала показалось, что просто взялся за кисть, но увиделось: пальцы - кончиками на том месте, на котором обычно ищут пульс.
Я кинула жалостный взгляд на женщину, которая, рассказывая, что случилось, даже глаз не смогла открыть, и быстро сбегала во двор - там чуть не плачущий от облегчения Гурий гладил замолчавших коров по головам, а те вздыхали, кажется дожёвывая сушёные травы, и сидящий у ворот Барон смотрел на это действо явно скептически. Выскочив за ворота, я передала просьбу Андрея Сашке, который разговаривал уже с небольшой мужской компанией, и снова побежала назад.
Стараясь не потревожить больного - в моём представлении, а как ещё по-другому назвать? - человека, двери я открывала осторожно. Поэтому застыла у самых занавесок в спаленку Веруньки, сразу расслышав низкий мужской голос, от которого пробежали мурашки по телу и в котором не сразу узнала голос Андрея. Голос звучал нараспев: то тихо, будто уговаривающе, то сильно, повелительно, и тогда я слышала странные слова про камень Алатырь, про сильные ветра и высокие сосны... Особенно чётко услышала властно прозвучавшие, будто завершающие слова: "Да будет так!" После чего и в самом деле наступила тишина.
- ... Зоя, заходи.
Тихо-тихо я зашла за занавеску и присела на стул, откуда-то появившийся рядом с кроватью, в изголовье Веруньки. Привыкнув к темноте, я заметила, что сморщенное от страданий лицо женщины смягчилось, расслабилось. Как во сне...
Андрей наклонился с кровати, на краешке которой сидел, заглянул в мои глаза и переплёл мои пальцы со своими. Одними губами:
- Смотри. И ничего не бойся.
Полумрак в спаленке-закутке странно изменился, едва я почувствовала тепло его ладони. Объяснять мне, куда именно смотреть, Андрею не пришлось. Я немедленно перевела взгляд на кровать, на Веруньку, - и забыла, как дышать, а самое главное - старалась не пошевельнуться...
Маленькая, довольно плотная женщина лежала в простеньком платье, наподобие моего рабочего. Прямо у неё на груди громоздилось нечто бесформенное, почти дымчатое, с расползающимися по всему телу женщины то ли лапами, то ли щупальцами. Последние словно влипли в тело - и дышали, раздуваясь и опадая! И оно - то нечто, тоже тяжело дышало. Я, задохнувшись, смотрела, как вздымается и снова плющится бесформенное прозрачное тело... Опомнившись, подняла глаза на Андрея. Он кивнул, пошевелил пальцами, подсказывая, что я могу отпустить его ладонь. Разжатые, пальцы мои оказались мокрыми от пота.
- Смотри... - шёпотом повторил Андрей.
Ещё и удивиться успела: увижу ли?
Увидела. Без помощи Андрея. Всё то же самое. Теперь я была более собранной, успокоенной, наверное, поэтому сообразила: Андрей помог мне приноровиться к новому видению, а я сумела его сохранить. Значит ли это, что в следующий раз у меня останется возможность видеть по-новому?.. Правда, сейчас все мысли о новом видении перебивала беспомощная фигурка женщины на кровати.
- Смотри...
Полурасслабленная ладонь Андрея нависла над призрачным чудовищем, раскидавшим щупальца по телу Веруньки. Затаив дыхание, я смотрела, как чудовище вдруг вздыбилось. Не замечая своего машинального движения, но поддаваясь злому очарованию происходящего, я всё ниже и ниже наклонялась над кроватью.
Внезапное шипение чудища, в котором услышались отчётливые, но незнакомые слова, напитанные чёрной ненавистью и злобой, заставило меня отпрянуть! Да что там - отпрянуть! Откинувшись назад, я чуть не свалилась со стула - ладно, он стоял между кроватью и круглой печью, так что спинка застряла между ними.
Дымное чудовище между тем смолкло. Теперь оно походило на толстого кота, который пыхтит, замедленно пытаясь вырваться из сильной ладони, но, странным образом приклеенный к ней, ничего добиться не может.
От шёпота Андрея я снова вздрогнула так, что чуть не подпрыгнула. Он смотрел на чудовище, прилипшее к его ладони, бесстрастно и опять-таки властно, как будто абсолютно точно знал, что оно будет повиноваться ему. И стремительно шептал что-то презрительное и повелительное. Призрачные щупальца, только что жадно впивавшиеся в тело женщины, безжизненно провисали, а затем медленно втягивались в уменьшающееся тело чудища.
Дымка под ладонью Андрея исчезла.
Яnbsp; некоторое время смотрела на его ладонь, дыша ртом, будто боялась спугнуть кого-то или что-то. Потом перевела глаза на Андрея. Тот быстро глянул на меня, затем - на Веруньку. Та лежала спокойно - и вдруг с прерывистым всхлипом вздохнула и перевернулась на другой бок, лицом к стене.
Улыбнувшись мне, Андрей укрыл её одеялом, снова взял меня за руку, и мы тихонько вышли из передней избы.
Уже в задней я предупредила:
- За воротами народу-у!
- Тогда пока выходить не будем. Пошли во двор. В любом случае, перед выходом тебе надо взглянуть на кое-что.
Примерно предполагая, на что хочет Андрей обратить моё внимание, я послушно пошла за ним. И оказалась права. Не подходя к вскинувшемуся при нашем появлении Гурию, едва только спустившись с дворового крыльца, Андрей оглядел двор и предложил:
- Посмотришь?
И хозяин сразу остановился на полушаге, поняв, что мы продолжаем заниматься тем делом, ради которого он и вызвал нас.
- Ага, - сказала я, но, почувствовав, что он хочет, чтобы я отпустила его ладонь, сжала свои пальцы: ну нет, пока ты рядом, я и посмотрю! А то вдруг какую-нибудь гадость увижу? За кого цепляться буду, если напугаюсь?
Наверное, Андрей понял меня: снова улыбнулся чуток и оставил всё как есть.
В общем, едва только я повернулась присмотреться, как тут же изо всех сил стиснула пальцы! Да ещё машинально отступила, чтобы прижаться к Андрею. Он только вздохнул, и я вдруг поняла: не мешай ему сумка в другой руке, он бы обнял меня.
Двор представлял собой довольно небольшое замкнутое пространство. Слева от ворот сам дом, потом забор с небольшой калиткой - как я поняла, в сад; справа - старенькая лачужка, возможно, банька, затем - громадные поленницы дров, потом - хозяйственные пристройки: большой, явно просторный коровник, через маленький сарайчик переходящий в просторный же, "двухэтажный" сенник с деревянной лестницей на сеновал. Между забором в сад и сенником - ворота в огород. И везде - гнилыми, тёмно-болотными огнями, несмотря на слепящий солнечный свет, в котором купалось пространство двора, искусственно и мрачно сияли странные светильники. С мой кулак, примерно. Гнилушечные какие-то. Не знаю, как иначе назвать... Оглянувшись на Андрея, спросила охриплым от волнения голосом:
- Что это?
- Подойди - увидишь.
Нехотя вытянула пальцы из его ладони. Он тоже отпустил меня не сразу. Впечатление такое, что сомневается: отпускать ли вообще меня одну? Как ни странно именно его колебания подбодрили меня (спасёт, если что!), и я нерешительно, но всё же подошла сначала к баньке, наверху низенькой двери которой сияли тёмным огнём сразу две гнилушки. И озадаченно заморгала глазами, чувствуя себя совершенной дурочкой: странными, пугающими огнями сияли две монетки по десять копеек!
На всякий случай вопросительно обернулась к Андрею. Он стоял на месте, терпеливо дожидаясь меня. Поэтому я, уже успокоившись, медленно обошла весь двор, приглядываясь ко всем постройкам и даже к разрезанному автомобильному колесу-поилке для кур, которые недовольно кудахтали, пытаясь искупаться в пыли: слишком мало её осталось после вчерашнего ливня. И везде - одни монеты.